В Карелии на средства Евросоюза уже несколько лет реализуются программы помощи семье и детям, а также проект деинституционализации сиротских учреждений. В процессе участвуют российские благотворительные организации, местные НКО, а также региональное министерство социального развития. С уникальным опытом познакомилась спецкорреспондент «Ъ» Ольга Алленова.
«У нас развита только система надзора за такими семьями, а не поддержки»
Пасмурное утро, вдребезги разбитая дорога, я еду из Петрозаводска в деревню
Царящие повсюду бедность и запустение не оставляют равнодушными даже сопровождающих меня специалистов из Петрозаводска. «Здесь
Истории, про которые рассказывают мои спутники, похожи как две капли воды. Только в одной из них —
В 2013 году в Карелии начался проект «В лучших интересах детей Республики Карелия» — грант дал Евросоюз, а оператором гранта стала известная петербургская некоммерческая организация «Партнерство каждому ребенку», много лет работающая над профилактикой социального сиротства. В Карелии исполнителем проекта стала служба социальной реабилитации и поддержки «Возрождение», которая, в свою очередь, объявила конкурс по республике среди местных организаций. Победили восемь
специалист государственного
«
Главной задачей большого проекта, который финансировал Евросоюз, была поддержка семей в трудной жизненной ситуации и предотвращение их разлучения с детьми. Поэтому мы отобрали только те проекты, которые предлагали работу с семьей. В Сегеже это был проект помощи алкоголизированным женщинам, которые еще не совсем упали на дно. В Медвежьегорске помогали выпускникам детского дома для детей инвалидов (ДДИ), имеющим собственных детей, но плохо социализированным, не умеющим ухаживать за детьми. В
Для того чтобы помочь каждой конкретной семье, «Партнерство каждому ребенку» предложило карельским коллегам использовать единую форму оценки (ЕФО). Этот инструмент позволял изучить состояние семьи, ее потребности, ее слабые и сильные стороны и в зависимости от полученной картины выстраивать план работы с семьей. «Например, если жилье в очень плохом состоянии, то в ЕФО в графе „жилье“ мы пишем „кризисный уровень“,- рассказывает Ольга Звягина,- и тогда в план работы обязательно включается этот пункт. Так, некоторым семьям мы помогали отремонтировать печь, купить и поклеить обои. Если у семьи нормальное жилье, но у ребенка конфликты и проблемы в школе, то ребенку и его семье рекомендуется посещение психолога, общих психотерапевтических мероприятий. В таких случаях деньги шли на покупку билета до Ладвы или Петрозаводска — в зависимости от того, где проходила консультация психолога или мероприятия».
В среднем на один
«У таких семей проблемы похожи,- говорит Нина Михайлова.- Если они сталкиваются с
В
«Запила я с тоски»
Холодные сени, теплая изба с большой старой печкой, на которой сушатся детские ботинки и варится суп в большой кастрюле. Молодая женщина в лосинах и футболке приглашает меня к столу. Светлана — соцработник, ее задача — посещать пожилых людей, которые состоят на соцобслуживании: «
Несколько лет назад ей самой потребовалась помощь. После развода со вторым мужем она вернулась в дом к своей матери. Мать пьет — запила и Светлана. Двое детей жили сами по себе. «У старшего в школе начались проблемы — учится плохо, с уроков уходит, прогуливает, учителям грубит, с ребятами дерется,- рассказывает социальный педагог общеобразовательной школы в
Социальный педагог школы и стала главным специалистом по работе с семьями в
Светлана не пьет уже два года, у сына наладились отношения в классе, бывший муж платит алименты. «Запила я с тоски,- рассуждает она,- муж бросил, мать пьет, и мне деваться некуда. Я думаю, мне тогда просто нужна была поддержка. Когда со мной стали общаться, поддерживать меня, я и сама поняла, что так жить нельзя, и детям я нужна. Сыну сейчас 14. Учитель теперь его хвалит — говорит, раньше он не вникал ни во что, а теперь старается».
«Когда человек не брошен, он
Татьяна с мужем и детьми переехали в
Я сижу у Татьяны в гостях. Шестилетняя девочка с бантом в косе таскает по дому кошку и весело что-то напевает. На месте, где была печь, огромный проем, и в нем стоит буржуйка, обогревающая весь дом. Ветхие стены завешаны тонкими потертыми коврами. Зимой здесь холодно, но если закрыть дверь в большую комнату, то тепла от буржуйки хватает на оставшиеся две.
— Мы пять лет уже тут живем,- говорит Татьяна, поглаживая вторую кошку, лежащую у нее на коленях.- Вообще, мы всегда сами стараемся выкарабкаться. Если бы старший сын не нашкодил, мы бы и не обращались никуда.
— Семья трудная,- рассказывает Нина Афонина,- очень недоверчивая к педагогам, к социальным работникам. Они не ходили на собрания в школу, не встречались с педагогами. Старший мальчик состоял в комиссии по делам несовершеннолетних, прогуливал, был достаточно агрессивным. Не могу сказать, что пьют — скорее эпизодически. Наша задача была поддержать эту семью. Сначала было очень сложно — все наши визиты они встречали со страхом, что детей отберут. Но постепенно мы помогли им получить прописку, оформить детские пособия, младшего ребенка устроили в детский сад, а маму — в раздаточную школьной столовой. Когда младшая девочка сильно заболела, мы помогали оформить медицинские документы. Частично средства на лекарства собирали через фонды, потому что в центре соцобслуживания сказали: компенсируем по факту, несите чеки. Вот в тот момент, когда всем миром лечили девочку, семья и стала нам доверять.
Перемены стали заметны на психологических тренингах службы «Возрождение» в поселке Ладва, говорит куратор, туда возили всю семью. «Мама повеселела, стала следить за собой, глаза светятся. Старший мальчик уже в
По словам директора школы в
В
Грант Евросоюза, направленный на исправление трудной жизненной ситуации в семьях и профилактику социального сиротства, закончился в 2015 году. За два года в проекте приняли участие 86 семей и 118 детей из разных районов Карелии. И если к началу программы все взрослые участники проекта находились на грани разлучения с детьми, то к ее окончанию 80% детей остались жить в своих семьях, при этом лишь 17% из них все еще оставались в риске разлучения. Лишь 6% несовершеннолетних участников проекта оказались в учреждении.
Остальные — в замещающих семьях, преимущественно у родственников (7%). Еще часть детей (7%) была разлучена с родителями в начале проекта или во время его осуществления, но к концу они были возвращены в семьи.
«Ребенок не должен попадать в институт, он должен жить дома»
В 2017 году Евросоюз выделил новый грант в размере 750 тыс. евро на программу «Содействие реформе детских учреждений в российских регионах». Из этой суммы Карелия получит 100 тыс. евро для формирования программы по деинституционализации социальных сирот. Оператором гранта стал фонд поддержки и развития филантропии КАФ, который в партнерстве с британским фондом «Люмос» проводит большое региональное исследование в Карелии. «У „Люмоса“ большой опыт такой работы в Восточной Европе,- отмечает руководитель программ КАФ в России Юлия Ромащенко.- В рамках проекта специалисты фонда исследуют, почему дети в Карелии попадают в учреждения, куда они уходят из учреждений. На базе исследования будет разработан план деинституционализации. После его реализации в Карелии не должно остаться сиротских учреждений: дети будут жить в семьях, кровных или замещающих, или в домах семейного типа».
Организационную поддержку исследователям оказали местные НКО — в частности, благотворительный фонд «Материнское сердце», а информационную и политическую -министерство социальной защиты, труда и занятости Республики Карелия. «Мы очень ждем результатов исследования,- говорит начальник управления социального развития министерства Марина Балалаева.- Мы видим слабые места в системе, и мы всегда понимали, как важно развивать систему поддержки кровной и замещающей семьи. Но для серьезной исследовательской работы у нас нет ресурсов».
заместитель директора центра «Надежда»:
«
В перспективе дети жить здесь не будут — здесь будет центр поддержки семьи, с дневным стационаром, работающим как ясли, и реабилитационным отделением. Мы сможем размещать здесь семьи в трудной ситуации, сможем учить их готовить пищу, ухаживать за ребенком, для этого здесь появятся обучающие тренажеры. Будем развивать патронаж на дому и сопровождение выпускников детских домов
Кроме исследования, результаты которого будут переданы властям Карелии в начале 2018 года, региональная программа «Семья для ребенка» в рамках проекта Евросоюза «Содействие реформе детских учреждений в российских регионах» предполагает реализовать в одном из карельских районов пилотную модель деинституционализации (с тем чтобы дети из проблемных семей не попадали в детские дома). Для этого КАФ провел конкурс среди местных НКО, который выиграла некоммерческая организация — служба социальной реабилитации и поддержки «Возрождение».
Площадкой для пилотного проекта стал филиал центра помощи детям «Надежда» в Кондопоге. Этот центр специализируется на помощи детям, оставшимся без попечения родителей, и имеет стационарное отделение, в котором дети живут постоянно, и дневной стационар, работающий как детский сад.
Директор «Надежды» Ольга Клевина подчеркивает, что учреждение уже работает как центр социальной помощи — здесь даже есть отделение патронажа на дому. Но патронировать весь район, состоящий из девяти поселений, силами одного центра невозможно. «Мы переговорили с главами поселков и школами, чтобы специалисты из школ работали с семьями на местах,- говорит директор.- Мы готовы выделить для них на местах ставки соцработников, обучать их и проводить супервизию». Учитывая, что два года назад такая модель оправдала себя в рамках проекта ЕС «В лучших интересах детей Республики Карелия», она могла бы стать частью большой профилактической системы. И в этом смысле исследовательский проект, который проводит в регионе КАФ, очень важен, говорит Ольга Клевина: «Специалисты фонда научили нас пользоваться инструментарием, с помощью которого можно определить, в каком именно положении находятся семья и ребенок, и выстроить программу помощи этой семье».
Сегодня в кондопожском филиале «Надежды» живут 34 ребенка, 12 из них вернулись сюда из замещающих семей. Мы приезжаем в Кондопогу днем, когда большинство детей в школе. Основная часть здания предназначена для проживания
— Бегут, бывает, в школу поехал и не вернулся вечером,- говорит заместитель директора «Надежды» Елена Ковнер. — В основном бегут к родителям. Или у друзей залипают. Ищем, возвращаем. Стараемся искать подходы. Дети у нас непростые.
Что значит «непростые», я узнаю, когда Ольга Звягина показывает мне специальную таблицу, которую заполняют исследователи после изучения жизненной ситуации каждого ребенка. В этой таблице указана вся информация о его жизни, собранная исследователями,- в ней зашифрованы только персональные данные. Часть воспитанников кондопожского центра за свои 14–15 лет побывали в
— Я спросила у специалистов «Люмоса», есть ли у них в европейских проектах дети с зависимостью,- рассказывает Галина Григорьева.- Они ответили, что есть и живут они в небольших реабилитационных центрах, а через некоторое время их все равно устраивают в семью. Потому что в профессиональную семью можно устроить практически любого ребенка. Правда и то, что при хорошей профилактической работе с семьей большинство детей не оказывается в таком состоянии.
В коридоре детского дома девочка с косой и в очках по имени Яна спрашивает Галину Григорьеву, как ей увидеть маму. Ее мама лишена прав. Яна учится в
В рамках проекта исследователи изучают историю Яны, ее мамы и родственников — и если в окружении семьи есть близкие люди, которые могли бы взять девочку под опеку, в перспективе им предложат это сделать. Яна не против — она мечтает жить поближе к маме.